4-е путешествие Гулливера, или путешествие к Ипповенции?

Когда мы изучаем ипповенцию, то обычно прежде всего обращаемся к науке (психологии и зоопсихологии, биологии) и духовным практикам. Но недавно в разговоре про ипповенцию один коллега-филолог (совершенно далекий от конного мира) вдруг сказал мне: «Так это же четвертая часть из «Путешествий Гулливера». 

«Точно!» — подумала я и отправилась перечитывать классику. И оказалось, что и в литературе, причем созданной еще несколько столетий назад, можно подчерпнуть интересные мысли, идеи и смыслы по данной теме.

Автор «Путешествий Гулливера» Джонатан Свифт был священником. Тем острее принялся публикой его сатирико-фантастический роман. Более того, во многом именно из-за последней части – приключений главного героя в стране гуигнгнмов (лошадей) – современники заподозрили писателя в душевной болезни. А вот потомки (особенно после пережитых в прошлом веке событий), наоборот, увидели в нем мрачного пророка. 

Гулливер попадает в страну разумных и гуманных лошадей, которым служат отвратительные и похотливые еху – потомки английской пары, случайно оказавшейся на острове, как выясняется в конце. То есть лошади и люди меняются местами вплоть до того, что животные разъезжают в повозках, а возят их как раз люди. Гулливер рассказывает своему хозяину-коню о нравах европейцев, и по мере бесед с лошадьми сам по-новому смотрит на современное общество и себя, будто бы прозревает (не напоминает ли это в некотором роде сессии по ипповенции?). Правда, впоследствии герой не излечивается, а наоборот, проникается чувством негодования и отвращения к людям и самому себе. Доходит до того, что Гулливер не просто не хочет возвращаться домой из страны гуигнгнмов, но и падает в обморок в обществе свой жены, запах и вид которой стал ему настолько противен. Однако стоит помнить, что Свифт все-таки писал сатиру, преследовал определенные цели и, соответственно, пользовался соответствующими и доступными ему литературными «инструментами». 

Если обращаться к литературно-историческому контексту, то в четвертой части Свифт, скорее, полимеризирует с жанром утопии, в котором гуманисты эпохи Возрождения изображали идеальное общество. Но впоследствии их идеалы рухнули, и это нашло отражение в том числе и в пессимизме и скептицизме писателя. А вообще, «государство лошадей – одна из первых попыток представить «естественную жизнь» и противопоставить ее современной цивилизации»[1].

При этом Свифт не пропагандирует ту «идиллию», в которой живут гуигнгнмы. Если вчитаться внимательнее, то можно заметить, что ограничены даже эти «совершенные», по мнению Гулливера, создания. Они ведут достаточно примитивный образ жизни, например, встречаясь на собраниях, обсуждают лишь вопросы еды и размножения. Гуигнгнмы не знают любви, а браки заключают только для продолжения рода, при этом подходят к данному вопросу они тоже исключительно рационально[2]. Да, у них бесхитростный и добродетельный мир, но… какой-то уж слишком бесцветный и пресный. Это царство чистого разума без каких-либо эмоций (зато какие неконтролируемые страсти бушуют в мире еху!), но вместе с тем лишенное теплоты, привязанности и прочих важных вещей, которые как раз и составляют основу нашей жизни – человеческой и животной. В этом, кстати, и заключается одно из основных отличий лошадей, изображаемых Свифтом, от реальных. 

При этом писатель также не одобряет и возвеличивание гуигнгнмов[3] Гулливером. Ведь герой не только стыдится своего тела и старается его скрыть, но и учится ржать (говорить на языке гуигнгнмов), а по возвращению на родину даже приобретает двух жеребцов, чтобы вести с ними продолжительные беседы и сбегать к ним от общества людей и своей семьи. В этих своих попытках подражать гуигнгнмам и стремлении боготворить их (даже обычных английских лошадей, которые «значительно уступали им [гуигнгнмам] по своим умственным способностям») Гулливер смешон, причем как в стране гуигнгнмов, так и на своей родине. 

Однако если оставить в стороне абсолютное преобладание разума, приписываемое гуигнгнмам, и такую незначительную биологическую неточность, допущенную Свифтом, как «мы не знаем ни одного животного, которое любило бы соль», то в книге можно найти множество идей, пересекающиеся с ипповенцией.

Так, например, одна из самых главных особенностей гуигнгнмов заключается в том, что лошади не врут:

«Способность речи дана нам для того, чтобы понимать друг друга и получать сведения о различных предметах; но если кто-нибудь станет утверждать то, чего нет, то назначение нашей речи совершенно извращается».  

Гулливер не раз вспоминает о ней, удивляясь тому, как, с одной стороны, это разумно и естественно, а с другой – понимая, насколько редко это встречается в человеческом обществе. И именно эта особенность – умение лошадей быть искренними всегда, везде и ко всем – так ценится и важна в ипповенции.

Стоит обратить внимание и на то, как Гулливер воспринимает гуигнгнмов, впервые увидев их, и пытается с ними пообщаться: 

«Наконец я набрался смелости протянуть руку к шее коня с намерением его погладить, насвистывая и пустив в ход приемы, какие обычно применяются жокеями с целью приручить незнакомую лошадь. Но животное отнеслось к моей ласке, по-видимому, с презрением, замотало головой». 

А ведь как часто человек, привыкший взаимодействовать каким-то определенным образом с лошадьми, во-первых, переносит свое поведение абсолютно на всех животных, а во-вторых, уже просто не замечает, а может, даже и не знает, насколько для них это может быть дискомфортно. 

Несмотря на то, что гуигнгнмы руководствуются исключительно рациональными соображениями, «их язык отлично выражает чувства». Возможно, тут есть некоторое несоответствие в описании разумных лошадей, но, кажется, на этот момент можно закрыть глаза. А вот язык, выражающий то, что животные чувствуют, с учетом того, что они не умеют лгать, делает лошадей – как в «Путешествиях Гулливера», так и в нашем реальном мире – прекрасными наставниками для нас в изучении самих себя, в приобретении навыков обращать внимание на собственные эмоции и ощущения, в развитии способности к интероцепции. Кстати, впоследствии Гулливер не раз называет гуигнгнмов своими учителями. О чем, кажется, нередко говорят и специалисты в области ипповенции. 

Для нас также важны понятие «меры» и удовлетворение от того, что уже имеем. Мы так часто сожалеем о прошлом и так много думаем о будущем, что очень редко в действительности пребываем в настоящем моменте, осознаем наши реальные и насущные потребности и желания, истинные эмоции (и что они значат). Еще реже бываем довольны тем, что у нас уже есть. А всему этому как раз нас тоже учат лошади: 

«Для него [гуигнгнма] было вполне понятно, что каждый гуигнгнм слабеет и отяжелевает за несколько дней до смерти или может случайно поранить себя. Но он не могу допустить, чтобы природа, все произведения которой совершенны, способна была взращивать в нашем теле болезни, и пожелал узнать причину этого непостижимого бедствия. Я рассказал ему, что мы употребляем в пищу тысячу различных веществ, которые часто оказывают на наш организм самые противоположные действия; что мы едим, когда мы не голодны, и пьем, не чувствуя никакой жажды; что целые ночи напролет мы поглощаем крепкие напитки и ничего при этом не едим, что располагает нас к лени, воспаляет наши внутренности, расстраивает желудок или препятствует пищеварению». 

Конечно, в неестественных условиях содержания, например, в конюшнях при несоответствующем уходе лошади толстеют, становятся ленивыми, флегматичными или даже сами себе наносят увечья (в результате так называемых «денниковых пороков» или стереотипного поведения). Однако если соблюдены все факторы благополучия животных и учтены их видовые потребности при правильной организации содержания или они и вовсе живут в естественных условиях, то вряд ли столкнемся с такими проблемами. 

Мы же регулярно переедаем и поддаемся другим «слабостям», хотя в отличие от домашних лошадей, казалось бы, свободны в своем выборе.

Люди, приходящие к лошадям, часто отмечают ощущения спокойствия и безусловного принятия животными – вне зависимости от пола, возраста и стиля одежды, например. Об этом мы также можем прочитать в «Путешествиях Гулливера»: 

«Дружба и доброжелательство являются двумя главными добродетелями гуигнгнмов, и они не ограничиваются отдельными особями, но простираются на всю расу <…> Гуигнгнмы строго соблюдают приличия и учтивость, но они совершенно незнакомы с тем, что мы называем этикетом».

«Я наслаждался прекрасным телесным здоровьем и полным душевным спокойствием; мне нечего было бояться предательства и непостоянства друга и обид тайного или явного врага». 

Что же вынес Гулливер из своего путешествия в страну гуигнгнмов? «Сопоставление множества добродетелей этих прекрасных четвероногих с человеческой испорченностью до такой степени раскрыло мне глаза и расширило мой кругозор, что поступки и страсти человека предстали мне в совершенно ином свете», — пишет герой. По сути, люди также получают возможность посмотреть на свои привычки, поведение и образ мыслей будто бы со стороны, с иной точки зрения, взаимодействуя с лошадью, а порой даже просто  интерпретируя ее действия при обычном наблюдении (без контакта с ней). Наши лошади не могут разговаривать с нами, словно гуигнгнмы, но прозрений для нас они дарят не меньше.

Интересно наблюдать и трансформацию героя. В самом начале, когда Гулливер впервые встречает гуигнгнмов, он пишет о том, что был поражен «такими действиями и поведениями неразумных животных» (речь шла о приветствии двух лошадей друг друга и о совместной прогулке, во время которой, как ему казалось, они решали какой-то важный вопрос, подобно людям). Впоследствии же Гулливер пишет о них как о «мудрых и добродетельных» существах, «в изобилии одаренных всеми совершенствами».

Когда он вернулся домой, лишь в компании двух жеребцов ему удавалось поначалу обретать душевный покой после жизни в идеальном для него мире лошадей. Более того, Гулливер вновь оказался в отнюдь не совершенном человеческом обществе, но теперь еще и с весьма заниженной самооценкой после того, как его долгое время сравнивали с еху (что, впрочем, кажется, выдает еще порок мышления и ограниченность восприятия гуигнгнмов: они так и не смогли окончательно принять для себя, что Гулливер не еху и что люди тоже могут быть наделены разумом)[4]:

«Лошади достаточно хорошо понимают меня; я разговариваю с ними, по крайней мере, четыре часа ежедневно. Они не знают, что такое узда или седло, очень ко мне привязаны и дружны между собой».

С литературной точки зрения, страна лошадей из четвертого путешествия Гулливера – это не столько утопия, сколько пародия на нее, где гуигнгнмы-лошади, помыкающие людьми-еху, становятся грозным предостережением. Если же рассматривать заключительную часть книги с точки зрения (возможных) отношений человека и лошади, то в ней можно найти много мыслей «на подумать» и новых смыслов, подходящих для реальной жизни и практической работы. Так что схожие идеи обнаруживаются не только в смежных областях, но и в, казалось бы, совершенно иных и даже далеких от интересующей нас сферы. Но порой именно там и отыскивается что-то особенное.

Ключевая же разница ипповенции и четвертого путешествия Гулливера в страну гуигнгнмов, пожалуй, заключается в том, в первом случае человек, посмотрев иначе на некоторые вещи и процессы, происходящие прежде всего внутри него самого, принимает себя, находит какие-то решения, приобретает навыки. Гулливер же, наоборот, стал себе неприятен, не говоря уже про его резко отрицательное отношение к другим людям. Но литературный герой не имел конкретного запроса, с ним не работал специалист, поэтому он поддался динамикам своей психики, которые ввели его в уныние, потому что не было понимания, что делать дальше с приобретенными знаниями и открытиями.

Впрочем, это тоже в какой-то мере можно считать терапией. Свифт полагал, что «лечить пациента следует самыми сильными средствами. Он хотел вызывать шок и добился этого, изображая еху»[5].

Так что… все зависит от точки зрения.


[1] А.Ингер «Несколько слов о Джонатане Свифте и о том, что увидел капитан Гулливер во время своих путешествий»

[2] Современные же научные исследования подтверждают наличие у лошадей привязанности, но выражаться она может по-разному. Также многие дружеские пары между животными нередко сохраняются на протяжении всей их жизни (Наталья Спасская «Жизнь лошадей в непридуманных историях и картинках», Kieson E and Sams J. A «Preliminary Investigation of Preferred Affiliative Interactions within and between Select Bonded Pairs of Horses: A First Look at Equine “Love Languages”» и др.) 

[3] Кстати, это может стать хорошим поводом задуматься над тем, какую же все-таки роль играет лошадь в ипповенции и какая при этом задача у специалиста. Ведь одно только присутствие лошади не творит волшебство и не решает все проблемы – здесь в первую очередь необходима и важна работа ведущего сессии. А то получится как с Гулливером: ему самому лучше не стало, а его семье общение с «разумной лошадью» и вовсе принесло дополнительные хлопоты

[4] Вам, кстати, ничего это не напоминает? Гуигнгнмы отказывают Гулливеру, как и еху, в разуме, потому что не могут понять их страстей, не верят, что эти грязные и жалкие создания (или им подобные) способны передвигаться по морю и даже основывать собственные государства. Но ведь именно такого же мнения придерживались ученые прошлых столетий, исключая наличие эмоций и разума у животных. Так, Декарт считал их неодушевленными машинами и сравнивал с «часовым механизмом, составленным из колесиков и пружин». И пример с гуигнгнмами тем ярче акцентирует внимание на том, как мы, люди, порой можем ошибаться в силу наших собственных убеждений, у каждых из которых есть свои границы. 
Кстати, проблемы антропоморфизма и антропоцентризма, свойственные нашему мышлению, актуальны до сих пор. Мы все меряем по себе (и в этом заключается особенность работы человеческого мозга). И все, что не укладывается в наше понимание, мы либо все равно пытаемся загнать в определенные рамки, либо отрицаем, чтобы не ломать собственную картину мира.

[5] А.Ингер «Несколько слов о Джонатане Свифте и о том, что увидел капитан Гулливер во время своих путешествий»


Автор статьи: Александра Полева, Святополе

Фотография: Фефа Королева

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *